Страшный суд (Я видел в вышине на светлых облаках...)

                   СТРАШНЫЙ СУД   


                                           И я видел седьмь Ангелов, 
                                    которые стояли перед Богом, 
                                    и даны им седьмь труб.

                                                     Апокал<ипсис> VIII.


Я видел в вышине на светлых облаках 
Семь грозных ангелов, стоявших перед Богом 
В одеждах пламенных и с трубами в руках. 
Потом еще один предстал в величье строгом, 
Держа кадильницу на золотых цепях; 
Горстями полными с улыбкой вдохновенной 
На жертвенный алтарь бросал он фимиам, 
И благовонный дым молитвою смиренной, 
Молитвой праведных вознесся к небесам. 
Тогда кадильницу с горящими углями 
Десницей гневною на землю он поверг, — 
И в тучах молнии блеснули, день померк, 
И преисподняя откликнулась громами.  

Семь ангелов, полны угрозой величавой, 
Взмахнули крыльями, и Первый затрубил, — 
И пал на землю град, огонь и дождь кровавый 
И третью часть лесов дотла испепелил. 
Под звук второй трубы расплавленная глыба 
Была низринута в морскую глубину: 
Вскипела треть пучин, и в них задохлась рыба, 
И кровь, густая кровь окрасила волну. 
И Третий затрубил, и с грохотом скатилась 
На царственный Ефрат огромная звезда, 
И в горькую полынь внезапно превратилась 
В колодцах и ключах студеная вода. 
Четвертый затрубил, — и в воздухе погасла 
Треть солнечных лучей и треть небесных тел; 
Как над потухшими светильнями без масла, 
Над ними едкий дым клубился и чернел. 
Откинув голову, с огнем в орлином взоре, 
Блестящий херувим над миром пролетел 
И страшным голосом воскликнул: «Горе, горе!..»  

И Пятый затрубил, и слышал я над бездной, 
Как шум от колесниц, несущихся на бой; 
То в небе саранча, гремя броней железной 
И крыльями треща, надвинулась грозой. 
Вождем ее полков был мрачный Абадонна; 
Дома, сады, поля и даже гладь морей, — 
Она покрыла всё, и жалом скорпиона 
Высасывала кровь и мозг живых людей. 

И затрубил Шестой, и без числа, без меры 
Когорты всадников слетаются толпой 
В одеждах из огня, из пурпура и серы 
На скачущих конях со львиной головой; 
Как в кузнице меха, их бедра раздувались, 
Клубился белый дым из пышущих ноздрей, 
Где смерч их пролетал, — там молча расстилались 
Кладбища с грудами обугленных костей. 
Седьмой вознес трубу: он ждал, на меч склоненный, 
Он в солнце был одет и в радуге стоял; 
И две его ноги — две огненных колонны, 
Одной — моря, другой он земли попирал. 
И книгу развернув, предстал он в грозной силе. 
Как шум от многих вод, как рев степного льва, 
Звучали ангела могучие слова, 
И тысячи громов в ответ проговорили. 
Тогда мне голос был: «Я — Альфа и Омега, 
Начало и конец, я в мир гряду! аминь». 
Гряди, о Господи! Как воск, как хлопья снега, 
Растает пред Тобой гранит немых твердынь. 
Как женщина в родах, Природа среди пыток 
В последний час полна смертельною тоской, 
И небо свернуто в один огромный свиток, 
И звезды падают, как осенью избыток 
Плодов, роняемых оливою густой.  


1886